|
|
|---|
|
В этой истории не будет ни капли лжи – и оттого писать её особенно трудно. Я стараюсь не смотреть в зеркало. Пытаюсь сдержаться и отставить ручку. Вы узнаете, почему я не могу прекратить. Но в этот самый момент, лениво скользя по строкам – помните – для меня это происходит сейчас. Эта история для меня еще не закончена… *** Я видел город. Город из многих сотен церквей. Там, за воротами, открывался чудесный вид на их холодные, белые стены, посыпанные легкой изморозью и туманом, поднимавшимся с канализаций. Кто-то просил меня о помощи. Печальный зов пробивался из-за тяжелых стен Церквей. Это был не первый раз, когда я просыпался прямо у входа в Город. И снова пришлось сделать шаг вперед - и снова ноги подкосились и меня, незваного гостя, вышвырнуло прочь. Я очнулся в собственной постели. Влажная от пота простынь неприятно прилипла к телу, кости сжимал озноб. А передо мной сидело самое прекрасное создание, что только можно пожелать. Мой ангел. Язык бессильно скользнул по пересохшим губам, в горле – пустыня и колючки. «Иногда мне кажется, что ты – прекрасный сон, а мои кошмары – явь» Она лишь ласково улыбнулась, провела невесомой рукой по моему лбу – я видел нежную кожу запястья так близко – но не чувствовал. Так касаются ангелы. - Пей лекарство, - проговорила она, кивая на дымящуюся кружку, - у тебя жар. До кружки мне пришлось тянуться самому – обжигающий фарфор неприятно разнес тепло по всему телу. Озноб заиграл с новой силой. - Пей, - вновь донесся тихий приказ и я, едва успев сделать глоток, вновь отправился к Городу. Зовущий явно слабел. Я вновь был полон решимости рвануть в это место – но вдруг раздался раздражающий звук мобильного. Испытывая необъяснимое отвращение к этим звукам, мне все же пришлось ответить: - Алло? Детский голос, раздавшийся там, был спокоен и совершенно стерилен, чист от каких-либо интонаций. - Твоя любимая в опасности. Поспешите в город. Оба. Я ошарашено замер, пытаясь осознать, что только что произошло – но телефон вновь завибрировал – и на этот раз нужно было проснуться, чтобы ответить. - Да? - простонал я, пытаясь выпутаться из захвата одеяла. - Эгей, Серега, как делищи? На работе уже три дня не видел! - Болею. Покашлять для убедительности было легко. Туман из города уже надежно осел в моих легких. - Может, принести чё? Кукуешь там один. - Со мной моя девушка. - Это кто еще? Внезапно! Ты в своем уме, какую-то малознакомую девицу больным в дом тащить? Я задрожал и покосился на кружку. Она была чиста – никаких остатков лекарства. Забота моего ангела была стерта. В комнате нет её фотографий. Украшений. Одежды. Она была со мной так давно, что я даже не помнил срока. Такое ощущение, что всю жизнь. И я осознал, что не могу вспомнить, как мы познакомились. Не могу вызвать в памяти даже первый поцелуй… Вот как это будет, да? Сон заберет её к себе, утащит часть реальности. Моей реальности. Он утащит мою любовь туда же, где сейчас изнывал от бессилия зовущий о помощи. - АННА! – вскричал я, вспомнив её имя. Она тихонько проскользнула сквозь узкую щель двери, даже не касаясь её. Внимательно посмотрела на меня – и забралась под пышущее жаром одеяло. - Засыпай, - ласково пробормотала она, прижимаясь ко мне - и я понял, что уже не чувствую прикосновения её тела. Сон отбирал её. - Засыпай, - повторила она успокаивающе, - я всегда буду рядом. Где бы ты ни был. *** Она сдержала слово. Мы на секунду замерли перед воротами в Город. - Идем, - потянула она меня за собой – и легко преодолела ту грань, что не давалась мне. Не отпуская руки, она шагнула вперед – и мы оказались в городе вдвоем. Я точно знал, куда идти. Зов, пусть и слабый, манил. Уже через минуту мы застыли возле одной из гордо возвышавшихся Церквей – и воровато проскользнули внутрь. Огромные, тускло освещенные залы. Прихожане в одинаковых серых лохмотьях, сидят в небольших кружках, шепчут молитвы. И – существа. Сонмы существ, беспрепятственно бродящих от стены до стены. Некоторые – и сквозь них. Множество серых крыс тихо скользили вдоль стен. Одна из них приблизилась к нам, и, обнажив злые острые зубки, хищно блеснула черными глазками-бусинками: - Вот как, пришел на Зов? Повезло же ей, - недовольно махнул хвостом крысёныш и исчез в стене. Мы двинулись дальше. Анна отошла, завороженная тем, что висело на стенах вместо икон. Закрашенные наглухо черные квадраты в золоченых рамах. Существа, упорно не замечаемые прихожанами, сторонились этих «икон». - Вот-вот, смотри, как они нас запирают, - донеслось шипение крысёныша, - заманивают сюда, отбирают нашу силу и – закрашивают. А потом сидят и молятся, и высасывают наши силы, - усики крыски недовольно взметнулись вверх, - спасители Вселенной. Ты вот из верхнего мира, я – из нижнего. А спасу от них нет нигде. Мы введемся на их флейту, как крысы –и крысами становимся. - Кто вы? – оторопело спросил я. Но мой мелкий и злобный собеседник лишь махнул хвостом и помчался по длинному коридору вперед – к маленькой узкой двери. Я рванул следом, не выпуская ладошку моей любимой. Крысёныш знал ответы, и он был единственным, кто говорил со мной здесь. Но стоило мне открыть дверь – как Анна, до сих пор следовавшая за мной, вдруг отпустила руку. Или кто-то заставил её это сделать. И дверь захлопнулась. Я оказался в кромешной тьме. Один. Вдалеке показались голубоватые огоньки. Вдоль всего коридора висели пресловутые «иконы» - и то, что было старательно замарано черной краской, вспыхивало по мере того, как ко мне приближалась она. Уже можно было рассмотреть её лицо. Вот кто звал меня – маленькая, прекрасная девочка, запертая в этом ужасном месте. Кожа, которой позавидовала бы Белоснежка, ярко-алые губы, тонкий нос и длинные черные волосы – вот, какой она предстала в первое мгновение. А затем она раскрыла глаза – и я отшатнулся. У нее не было белков. У нее не было глаз. Выдолбленные черные дыры, наполненные тьмой, взирали на меня. И тьма скапливалась вокруг неё, заползая через глазницы внутрь ребенка. - Идем со мной, - приказала она. И, услышав ее голос, её тон, не терпящий возражений, я похолодел. Девочка – вот то, что было злом. За одной из картин была заперта и её сила. - Они запирают нас здесь, - возвестила она, не обращаясь ко мне, скорее, просто выражая негодование, - Изо всех миров, верхних и нижних. Всех духов, демонов, все заблудшие души, как они нас называют. И лечат нас, - с отвращением проговорила она, - своими молитвами, пока мы не ослабнем, и от нас не останутся лишь тени, крысы… - Крысы? – ошеломленно переспросил я. - Ты все еще не понял? – гневно ответила она, придвигаясь ко мне,- эти мерзавцы зачищают миры. Они создали целый Город обреченных на вечные молитвы – всё ради того, чтобы мы не могли вырваться. Крысоловы, они в конце концов нисводят нашу сущность до банальных крыс. Вдалеке раздался тихий звук флейты, и она вздрогнула. - Такая простая мелодия – капкан, - продолжила она, отступая вглубь, - она высасывает из нас силы и заключает их сюда, - девочка кивнула в сторону. Переведя фонарик, я увидел еще один черный квадрат, заключенный в золотую раму. - Я уже ослабла. Но кое в чем ты все же поможешь, - сказала она. - Нет, - покачал головой я, - это просто сон. Я проснусь… и рядом со мной будет Анна. А ты навсегда останешься здесь, где тебе и место, - закончил я. Простенькая мелодия флейты продолжала пробиваться сквозь дверь – и Тьма засочилась из её глаз черными слезами. Девочка лишь нетерпеливо смахнула их. -Значит, будет по-плохому, - констатировала она и сжала мое запястье. Коридор вспыхнул белым, и сквозь нас пронеслись двери – и еще, и еще – бесконечно число камер с маленькими окошками. Хватка девочки ослабла, и она выпустила мою руку. - Дальше… - задыхаясь, велела она, - ты сам. - Я же сказал, что не буду тебе помогать! – взревел я. - Будешь, - осклабился маленький монстр. Вы знаете, как выглядит страшная улыбка? Она неестественно широкая, а зубы за красными губами - острые и мелкие. - Ты – демон! - отшатнулся я. - А ты привел сюда подружку, - осклабилась она. Анна! Я бросился к ближайшей двери и прильнул к глазку. За дверцей скрывалась комната. И у дальней стены была подвешена Анна. Её светлые волосы растрепались, руки увивали металлические цепи. Вздернута, беззащитна…истощена. - Все еще думаешь, что, если это сон – то все в порядке? – спросила мучительница язвительно, - ну так давай, просыпайся. Вот только она останется здесь. Я глухо застонал и повернулся к ней. - Так-то лучше, - кивнула она и медленно потянула себя за шею. И тут начался настоящий кошмар. Кожа на шее натянулась, истончаясь, и лопнули вены, брызнула черная жижа из артерии. Она протянула ко мне кусок себя и потребовала: - ЕШЬ! С трудом преодолевая тошноту, я проглотил вонючую массу, брезгливо вытирая с губ черную кровь. - Еще, - потребовала она, и оторвала кусок с плеча. Давясь и задыхаясь, я глотал то, что она подавала. И чем больше её крови смешивалось с моей – с тем большим восторгом я чувствовал, как неведомая прежде сила наполняет меня. - Не вздумай стошнить, - предупредила она. Я жадно потянулся за очередным зловонным куском. Господи, да я бесконечно силен! Чужая, слепая ярость обуяла меня и я рассмеялся: - Что ты мне дала, мелкая гадина? Свою силу? Так получай! – ринулся я к ней, собираясь смести малявку одним ударом. Она отпрыгнула, и до меня донесся злобный хохот. На моих глазах девочка сгорбилась и, задыхаясь от кашля, начала увеличиваться. Сквозь тонкую кожу вырвалась грубая шерсть, длинные волосы, вырываясь из пор, покрыли её тело – и через мгновение передо мной стояло огромное чудовище. Зверь. - Полезай! – взревел он. И я, подчинившись, вскарабкался на спину громадины. Её кровь кипела в моей, будоража и разжигая все сильнее уже и так полыхавшую в полную силу ярость. Мы помчались вдоль камер – и в моей голове проносились номера. 411…412…413… - Здесь, - остановился зверь. - Загляни в глазок. Меньше всего на свете хотел бы я делать это. Но зрелище Анны, там, среди камер, было невыносимо. И я приник к глазку правым глазом, дрожа от страха. - Не моргай. – Одернул меня властный приказ. У дальней стены, в цепях, сидела маленькая девочка. Полная копия той, что звала меня. Те же длинные темные волосы, точеный нос. Просто бессильное, мертвое тело. - Она мертва, - с надеждой сказал я, – и в этот момент темная тень у дальней стены шевельнулась. В следующее мгновение темное пятно было уже у двери, и чей-то жадный рот приник к глазку. И я почувствовал, как исчезала преграда между нами… Она высасывала из моего глаза всю черную жижу, что я проглотил из тела её сестры. Ненасытно, жадно она тянула из меня чужую ярость – впихивая в меня что-то взамен. - Сестра…проснись. Выходи. За нас двоих Ты выйдешь в верхний мир, - донесся до меня шепот. Я упал, не в силах выносить этот ужас… *** Я обещал писать честно. И это нелегко. Не только потому, что у меня не хватит способностей описать все, что произошло тогда. Этот рассказ – лишь жалкая тень того ужаса, что мне пришлось пережить. Но есть еще кое-что. Унижение. Меня обманули, обвели вокруг пальца. Я проснулся без Анны. Её не было ни в квартире, ни на улице, ни в этом мире вообще. И знаете, почему я так уверен в этом? Потому что меня зовут Мирошниченко Сергей. Мне двадцать четыре года, и я живу с мамой. И никогда у меня не было никакой Анны. Хитрая стерва создала этот мираж, чтобы заставить меня подчиниться. И хуже всего - что этот кошмар не был концом истории. Иначе я бы не писал сейчас это – а вы бы не скользили заинтересованно взглядом по строчкам. Что же будет дальше. Конечно. Художественное произведение. На самом деле все гораздо серьезнее. Я проснулся в собственной постели два часа назад. Отправился в ванну и старательно почистил зубы, избегая смотреть в зеркало, не желая принимать то, что давно осознал. У меня не будет белков… Кровь первой сестры, душа второй – ядерная смесь, заставляющая мои пальцы водить ручкой по бумаге и рассказывать эту историю. Когда я закончу – отвратительный монстр из сна получит оболочку, силы, чтобы вернуться в этот мир. И я не могу не выполнить их приказа – я добровольно пришел в город и согласился вынести из сна это создание. И конечный этап – этот рассказ. Зов внутри силен. Там, в моих венах, кричит и бьется внутри меня эта сестра – в своей новой тюрьме. Но она уже здесь, в нашем мире. Все, что мне осталось – поставить последнюю точку и выпустить её. Хитрые сестры, может быть, они рассчитали все до того момента, как я поставлю точку. Но они не учли одного – после выполнения обязательств я буду волен делать что хочу. И знаете что? Я умею играть на флейте. И я горю желанием сыграть один простенький мотив. Песню Гамельнского Крысолова… |
| Всего комментариев: 0 | |